Президентская рыбалка или особенности сплава на байдарке.

 

 

   …Опять перо руля застучало по дну – вот так     всегда: только расслабишься, начнёшь по сторонам головой вертеть – тут же течение тебя выдавит на мель. Дюралевое перо руля начинает сначала изредка, затем все чаще и чаще скоблить по дну – а это верный признак того, что вот-вот сядем   на мель. И тогда, ворча и выражаясь, надо будет быстро освобождать ноги из-под шмутья, вытряхиваться из плавсредства, брать байду за уши и вести ее, облегчённую, на глубину.   Её – глубину, надо сначала выглядеть в хаосе бурлящей воды. Да ещё когда солнце в глаза.

Неприятности всегда случаются при совпадении всяких разных мелких неудобств - или станет спину давить шпангоутом, начинаешь хребтом егозить. Или ноги затекут от долгого неудобного сидения в одной позе. Ведь в байдарке, на корме,  одна поза - сидишь, согнув ноги, держа их на рулевых педалях, и вытянув шею, как лом проглотил, дабы определить оптимальное направление сплава.  Впереди люди сидят, особенно когда двое, и из-за их черепов в шапочках, или не дай Бог – в шляпах – ничегошеньки не видно, головы крутятся, как живые. Замечал иногда, что в особо сложных проходах я начинал эти черепа люто ненавидеть – ни черта из-за них не разглядеть! И когда наваливались на камень – я оправдывал себя тем, что не видно же, куда рулить - вот вам и приз в студию!

В общем, вытянулись в канавку, не сели на мель. Так только, слегка прошуршали по дну. Но бдеть надо - тут, как в Органах, лучше перебдеть, чем недобдеть! А то еще и оболочку пробьёшь – ничего особо страшного, но  надо сразу же вываливаться на берег, где ни пóпадя, и клеить заплаты – скучно и безрадостно.

Идём уже вторую неделю. Вдвоем, с женой. Решили красиво провести отпуск, не лететь на Ямайку (надоело), а сплавиться по родному краю (точнее - по реке). Есть   река в Горной Шории – и есть   Горная Шория (Кемеровская область). Так вот река – Мрас-су («желтая вода» – по-тюркски). Мы были здесь ещё в девичестве – в 1966 году. Я сплавлялся тут и в 70-м – шли на деревянном плоту, с гребями, по классике. Связали 6-мм проволокой брёвнышки сухие – и в дальний путь. С Лёшкой Халабаевым, моим  школьным приятелем.

Сплавлялись недолго – дней шесть, от пос. Усть-Кабырза (там приток Кабырза - «быстрая» – в Мрас впадает),110 км. на все про все. Шли до Хомутовских порогов – там режется рекой хребет, и в реке камни большие, и всяко разно крутит. Можно назвать это даже шиверой – это от уровня воды зависит.

После Хомутовки стали выходить через пос. Ташелгу к людям, так как Лёшка по семье соскучился (за шесть-то дней!?)…

В 1962 году тут ребятишки из г. Осинники, выпускники школы, сплавлялись – пятеро погибли в Хомутовских порогах. Шли, говорят, без разведки, руководитель недосмотрел, влетели сразу в порог, и рассыпался плот – кого к камням прижало, кого ударило о камни…

 Тут памятник на правом берегу стоит, сразу перед порогом, гипсовый – женщина держит на коленях мальца, и кидает в реку венок…

Так вот, решили провести отпуск на Мрасе. Река   семейная – в основном, за исключением этих Хомутовских порогов – их надо обносить по правому берегу – тропа есть.

Рыбалка пока неважная, дожди недавно прошли, вода замутилась, и чуть поднялась. Ни хариуска на обманку, ни таймешонка или леночка на блесну, хотя рыба вроде должна быть. Надо ждать, когда упадет вода, заодно и посветлеет, тут уж ничего не поделать – «пилите, Шура, пилите…»

До порогов пилить ещё почти 20 км, день пути, не торопясь, вот и телипается с мели на шиверу, да с переката на плёс. Плёсы здесь широкие, особенно у пос. Усть-Ортон – пока его прогребёшь, да если ещё ветер мордовинд – а он почему-то всегда в морду, куда бы ни плыл  – соскучишься. Парусность большая, лодка не глубоко сидит, веса мало, хошь и барахла  куча. Мы тоже с женой не Денисы-Русисы – чуть более сотни кг на двоих. Над водой возвышаемся,  парусим - дай бог.

Дело к вечеру, решили уже присматривать место для ночёвки. Берега не заняты отдыхающими, вставай, где желаешь. Река тут довольно дикая – редко  кого из местных увидишь. Раньше тут лагеря были (не пионерские, естественно), и было побеспокойней. Сейчас, за все время сплава, если видели кого – так своего же брата-туриста. Кто на байдаре, кто на надувных. Одни (энтузазисты!) на «честере» шли – это плот с поперечными надувными баллонами – так на  полметра над водой стояли, смотрелись как памятник Гагарину на одноимённой площади. Такие деловые.

Увидали полянку, спуск к реке некрутой, трава невысокая, лесочек и полянка – очень удобно. Травы мало –  кровососущих тварей мало. И дровишки, наверное, есть. Что ещё надо, чтобы встретить счастливую старость!?

Подогнали байду к берегу, стали разгружать. Что надо для ночи - вытащили, остальное (мало осталось, однако) затолкали от сглазу в форпик и ахтерпик. По-русски – в нос и в корму байдарки, под оболочку. Они (эти полости) глубокие, так что все вошло – и банки с тушёнкой, и картошка, и всякий пока ненужный хлам. Байдару чуть из воды вытащили, к камню привязали – мало ли что, так надёжней. Конечно, по всем водным канонам надо бы в эти пустые полости непотопляемые предметы затолкать, типа баскетбольных мячей, чтобы при оверкиле байда на дно как «Курск» не ушла, да куда от русского «авось» денешься – авось не перевернемся, или небось не начерпает лодчонка воды в порожце с верхом, авось да небось – с тем и путешествуем. Ни спасжилета, ни шлёма на череп…

Кстати, на берегу кто-то раньше нас стоял – кострище, хлам, мусор. Почему-то оставили каячное весло – с поперечиной на рукоятке.  Лишнее оказалось ли – неизвестно. На всякий случай бросили его в байду - вдруг пригодится.

Недалеко наклонилась сухая сосенка, так что пилить будет удобно, и дров достаточно. Дрова нужны, вообще говоря, только для ужина да завтрака.  Спать тепло пока, август, все ж. Не октябрь. Но палатку на ночь накрываем полиэтиленовым конусом, от вероятного дождя и для тепла – намного теплее с ним. Палатка – шатровая, само-сшитая, «чум» из разноцветного капрона – даже в хмарь через неё кажется, что на улице солнце. И высокая в центре – почти 2.5 метра, так что встать во весь рост можно, себя показать.

Воду для ужина взяли из родничка-приточка крохотного – тут же оказался, мелкий, правда, и с каждой зачерпнутой кружкой мутью покрывается, но все ж чище, чем из реки (пока). Вода вкусная, не из водопровода с хлоркой, понятно.

Сварили гречку с тушёнкой, чай настояли на шиповнике, кислице, смородине - тут же чуть в сторонке набрали, прямо компот – не чай.

Утро вечера мудренее!

Знали бы, чем завтра наша "мудрость" обернётся…

 

                                                                                            *    *    *

«Вставайте, граф, рассвет уже полощется,

из-за озёрной выглянув воды»…

Встал, раздул костерок, дымком подышал, от мошки помахал во все стороны – бесполезное дело, её тьма. Поставил разогревать то, что с вечера не доели. Чаек-компот подогрел, остатки ужина. Жена из палатки выползла – выспались, собираться в путь надо.

Позавтракали. Не торопясь, стали в дорогу собираться: опять скарб сворачивать, трясти и сваливать у лодки. Мошка кушает нас – комар против неё, «как столяр супротив плотника…»

Стянули лодку в речку, загрузили, готовимся отчаливать.

Последний раз прошлись по месту, кабы что не забыть – всяко бывало! – вроде ничего полезного не осталось. Навели на «кухне» порядок, сожгли хлам, разобрали остатки костра - может, кому дровишки еще понадобятся - и в путь.

Вроде утро нормальное – солнышко, роса большая выпала, туман ночной вверх идет, за вершинки горок задевает, по ложбинкам рассасывается, клубится. Зелень чистая, омытая дождями.  Кое-где уже цвет красноватый в пейзаже появился – какие-то кусты уж осень чуют.

Плывём. Вдоль левого берега снижение терраска делает, полянки совсем к реке подходят. Видимо раньше здесь покосы были, когда места обитаемы были, а сейчас поляны в высокой траве, кое-где пятна крапивы и кипрея, это на местах бывших строений. Под осень в те времена стога сена на плотах буксировали к местам проживания скотины.

Кстати, что-то вчера вечером вертолётный шум был, недалеко. Может, «заимка Кафтанова» рядом?  Судя по звуку – танк, однако, пролетел. Куда направился ветролёт – и где сел, неведомо. Из-за леса и сопок его не углядел.

Плывем, то шиверка, то ровненькая струйка, с редкими камушками в русле – так и меняется пейзаж, медленно и надежно. За бортом водичка шелестит, впереди на горизонте горки небольшие, все в растительности. Есть на чём глазу отдохнуть. Кое-что фотографирую, на долгую память, естественно.

Как прекрасен этот мир – посмотри!..

Опять плесик начался, длинный, с правым поворотом. Может, за поворотом побыстрее пойдём: поплывём - увидим. А и куда спешить-то?

Вот уже и поворот рядом. На правом берегу домики какие-то  – толком не разобрать с воды. На карте вроде деревенька или лесник не обозначены. Да и карте-то сорок лет, поди. Кто тут будет проверять и исправлять её. Не те времена…

На полянке люди в камуфляже, и в «партикулярном» шландрают. У меня тотчас ассоциации с давно прочитанным национальным боевиком «Охота на пиранью» (земляк написал, красноярец, даже вроде академгородской) - порядочная галиматья, но что-то приметы совпадают….

Гребём не торопясь. Уж совсем близко к берегу подплыли. Да и струйка бьёт в правый берег. В глубине полянки вижу домик лесника, похоже, с другими строениями. Рядом вертолёт стоит, военный, зеленый, и что-то большой. Я в них не очень – не было возможности ближе познакомиться, но этот о-о-очень большой! Такой же в Жуковском (под Москвой городок авиаторов) видал, за забором каким-то. МИ-26, кажется… Может, этот тарахтел вчерась?

Народец увидал нас, залопотали промеж себя, руками машут, не то проплывай, не то приплывай. 

Впрочем, воду из лодки отчерпать пора – на шиверке одной плеснуло, а были не готовы – вот и хлюпаем теперь. Все равно приставать надо.

Подплыли, встали чуть ниже, вылезли из лодки, воду вычерпываем спрынцовкой-клизмой. Весьма удобно из ямок в оболочке лодки. Такие занятые…

Мужики в камуфляже подошли, доброжелательны, в общем. Увидев клизму – совсем повеселели. Одна рожа до боли знакома – «человек, похожий на Скуратова…» – Серёга Шойгу (вроде). Ну да, манера разговора его, - тут что, МЧС  обосновался, думаю? Во, блин, встреча. Он меня, чую, не узнаёт… А ещё землячок – в Красноярске в политехе учился!

 Впрочем, это же я его по телеку вижу, а не он меня.

Спрашивает, будто год знакомы – на плесё (кой мы перед этим проплыли), мол, таймень не плескался?

Да вроде не видали – отвечаю.

Я ухмыляюсь (нервно), жена тоже засмущалась – женщина, что с неё взять? – опять же не в бальном платье, понятно…

Что у них тут за «спасение» организовано? Может, учения какие – дак поближе к столице нельзя? Или приближенно  к боевым? Или просто порыбачить сподобились, во глубине сибирских руд?

А вон в сторонке совсем родной Ястреб-женский – в спортивном  «adidas»е - с кем-то балагурит весело и от мошки отмахивается, как депутат от просьб избирателей после выборов. Думаю, не теневой ли кабинет тут организовался – все рожи-то знакомы. Ой, чую, некстати мы тут, ой некстати… Надо быстрей отсюда когти рвать!

Совсем некогда байдой заниматься стало – стою, варежку раскрыл, хотя и секу, что неприлично таращусь.

Ну, тут еще один тип подошёл, интересуется, мол, «куда теперь плывёте и какой вы торг ведёте?!» Запашок от него – тут русский дух (тут «Русской» пахнет)… Был, видно, завтрак на обочине.

Ну, рассказал я, куда плывём и зачем. Позавидовали, хотя смотрят, естественно, снисходительно, как на дурачков. Ну, понятно, имея такой транспорт… Да и отпуск, поди, немножко в других краях проводят.

 Про охоту вопрошают, хотя не сезон же – но видно, для общения с «аборигеном»… Или про какое  оружие пытаются выпытать – так у нас, кроме топора, ничего. Внимательно в байдару зыркают, обходят её, – что ожидают в ней увидеть-то? Может, такое утлое средство передвижения сроду не видали?

Странно как-то все…

Тут гляжу на жену, у неё лицо вытягивается, в мою сторону смотрит, меня не видит. Думаю, неужели с меня парик сдуло.… Оглядываюсь –  здрасьте вам!! Сам ПРЕЗИДЕНТ России (в масштабе 1:1) с мужиком к нам подходит. Ну, как брат родной – до чего знакомый. Кажен лютый день из телека глядит – как не стать родным?  Мы тут за десять дней, правда, отвыкли от всех забот и связи с внешним миром не имеем – река и мы, а всё остальное – по барабану, а тут нá тебе!

Я представляю выражение на своей роже – хотя соображаю, что «надо сделать умное лицо, и за мной потянутся люди…»

Подошёл, в перевалочку,   Владимирович, поздоровался за руку (я перед этим мгновенно с клизмой расстался и руку об штаны обтёр). С супругой раскланялся вежливо так, джентльмен!

Те же вопросы задал. Мол, откуда и куда?

В двух словах я поведал тезке о маршруте своем и мечтах впасть в Томь в районе г.  Мыски, и далее домой.

 Мужики потеряли тут же к нам всякий интерес и разбрелись, кто куда.

Шайтан (так Шойгу в школе звали), вижу, уже сеточку с каким-то охотоведом в форме – местный «Кузьмич» - тащит в лодку, сам в болотниках. Лодчонка надувная, похоже на Raft, недалеко у берега, с подвесным мотором – уж точно, не «Ветерок».

Во даёт, сам же из Тувы, на Енисее вырос, куда тут на такое течение сетку ставить, разве только на плёс, какой мы только что проплыли. Не иначе таймешонка замечтали скушать, гурманы наши. А как же «Красная книга»?

 Видно, не читали еще…

А рядом народ (мы с женой) голодает. Кстати, время к обеду (в смысле, жрать охота).

Владимирович к байде подходит, разглядывает её с заметным интересом, руками трогает. Я уж смелый стал – спрашиваю: ни разу не ходили на такой?

-Нет,  не приходилось, хотя, наверное, это интересно. Да и рек, похожих на эту, под Питером нет, разве в Карелии что.

Ну, я так, в шутку, мол – для поддержания разговора: когда еще поговоришь с президентом на халяву - можно попробовать (для кругозора – на подлодке был, на истребителе был – а на байдарке не был, не проходит ли жисть напрасно?) Думаю, пошлёт меня сейчас тёзка вниз по течению и далее со всеми остановками. Тем более, рядом два паренька  трутся, – охраняют, язви их, в тайге глухой. Лучше бы мошку отгоняли.

-Давайте попробуем, если не спешите (на «ВЫ» со мной, уважает седины!) – я, конечно, скис – во, задачку сам себе задал – но виду не подаю, на морде изобразил энтузазизм – мол, куда спешить? Отпуск у нас (за непосильный труд…)

Охрана заволновалась, залопотали ему что-то – он: ничего особенного, мы же недалеко, да тут у нас и МЧС вон рыбку ловить собирается. Сетку бросят и подстрахуют, если что.

Сам себе думаю – вот же плыл себе, ничего никому плохого не делал…

Однако начал энергично барахлишко из байды изымать (чтоб полегче чуть стала). Он же потяжелее жены-то, так что выгрузил я рюкзак с харчем, как наиболее тяжелый, сумку с фотоаппаратом и сменными объективами. Да всякие снасти рыболовные – телескоп, спиннинг да рыбацкую сумку – пустая, но зело вонючая от ежедневной рыбьей слизи. Как не стирай ее каждый вечер – точно как якутский сагудай воняет. Амбра еще та…

   Пареньки-караульщики как-то на меня скучно глядят, безрадостно. Один из них вроде засобирался с нами, хлеб отработать – лодка, видит же, трехместная. Я заметил, ненавязчиво, что втроём не выгребем на плес – тяжеловато будет, весла нормального два всего, а каячным на байде неудобно грести.     Отстал, горестный наш, чуть погодя от вертолета приволок  спасжилет и каску (не хоккейную ли?) – вручил Владимировичу. Тот  не без гундения облачился в латы.

Я-то в болотниках. В воде, если каждый день – они самое то. Говорю тёзке, что, мол, может сапоги у кого взять – не надо, отвечает. Снимает кроссовки, брюки закатывает. Собирается в воду идти – надо же байду от берега тащить – благо, тут рядом глубинка начинается. Я с другого боку байдару ухватил.

Не советую босиком в воду – там не совсем галечник, есть и плиточник, а он острый и скользкий.

-         Ничего, мол,  надо закаляться.

Думаю, куда счас-то охрана смотрит – самое время подсказать народному достоянию, что беречь себя надо – для великих свершений. Но все уже чем-то заняты. Как-то без должного пиетета все - поди попривыкли друг к другу. Это мы, миряне, при всяком случае  кайф ловим – ё-пэ-рэ-сэ-тэ, смотри – Президент, ой, а это кто – а! Шойгу! - «медвежонок» наш…

Кто-то у вертолета кучкуется, там столик алюминиевый, складной, стоит. Недалеко вроде БТР, или похожее что-то, как-то нестандартно смотрится железяка. Поди, спецтехника какая (для выезда в тайгу президента, а, может, девочек подвозить с Тверской !?). Конечно, в такой вертушке слона привезти можно!

Оттащили чуть байду от берега. Я её держу, как положено: носом против течения – призываю Владимировича водрузиться вовнутрь, на второе (от носа) место, и взять в руки  каячное весло – а потом уж я загружусь – и чтобы подстраховал судно - то есть уперся этим веслом в дно, пока я впадаю. Показал, как держать байду, и, прежде чем ноги таращить из реки в байду – воду бы с них сцедить в речку, а не на то место, на кое садиться будем. Соображает, каратист,   обучаемость есть.

 Пока громоздились в судно – жене удалось сфотографировать, правда, на черно-белую, утром аппарат зарядил – цветную кончили намедни, последнюю. Получился снимок, конечно, не очень, но не на выставку, сгодится на память.

Взяли в руки байдарочные весла -в общем, поплыли (якобы). 

Сначала как-то не совсем у тезки получался гребок, суетливо захлопотал – тут тоже надо навык, и как весло держать, и чтоб с весла подмышки вода не сливалась, и как делать гребок - короткий и резкий.

Ну вот, пошло все как надо (почти). 

Направляю лодку вверх по течению, в надежде вернуться на плес и там немного поплавать – для опять же кругозора. Но вижу, однако, что не выгребаем  – нас тянет вниз – пока обучались,  лодку на течение затянуло. Да и недостаточно разгрузил я байду. Тут, ниже плёсика, уж и течение неплохое. Говорю тёзке – он:

-         Ну и поплыли вниз!

-          А дальше что?

-          А есть техника – она вдоль берега потом спустится – «пассажира» заберет, а вам ведь все равно вниз плыть...

Ну, слово Президента – закон. Да и, думаю, там такая орава людей – чо я–то опять крайний? Он, хотя и великодержец всея, а и сам с усам, решил - значит плыть!

А, думаю, где наша не пропадала - поплыли!

И как «наша» не вспомнила про Хомутовские пороги – до сих пор не пойму! Всё ж не каждый день с Президентом  на байдаре плаваю. Совсем из головы вылетело – какие пороги? какая река?… Да и не предполагал, честно говоря, что мы к ним  так близко уже подплыли.

День совсем разошёлся – голубое небо, солнышко высоко. Не жарко, естественно, на воде, но достаточно уютно.

Над водой кучка уток пролетела – тёзка из весла изобразил ружжо, «выстрелил» вслед стайке. Однако горяч, - точно  шалопаем был в школе – не зря писали в газетах. Хотя вот и Владимир Ильич зайчиков прикладом убивал (экономия патронов) – может, в имени что-то не так?…

Течение нас несёт легонько, отдыхаем, чуть гребём, по сторонам головой крутим – на «пленэр» глядим.

« Дывлюсь я на нiбо, тай думку гадаю – чому я ни сокiл? чому ни лятаю?…». Где мой любимый Соловьяненко – давно что-то не слыхал его.

  Значит, дывлюсь – куда линять, если что не так – то есть эвакуироваться на какой берег – что-то скальные стеночки пошли. Думаю, не всякая  железяка, хоть и специальная, сюда пролезет.

Президент восторгается видами, крутит каской по сторонам. Да и впрямь лепота: по берегам пошли вертикальные скалки - щёки, сиениты чуть розоватого оттенка, на вершинках редкие лиственницы торчат, кривые от невыносимых жилищных условий. Под нами – речка живо так журчит, и нас на себе тягает. Вдали горки Шорские нiбо подпирают.

Невдалеке от нас сзади тихонечко тарахтит лодчонка – видно, поставили сеточку, и бдят за безопасность президента, нас сопровождают, однако держатся в отдалении – отдых душе президентской дают.

Поинтересовался, где работаю, чем занимаюсь, всегда ли так отпуск провожу.

Ответ держу - Институт Оптики, Томск – инженер, мол (сам себе продолжаю – бюджетник, из голытьбы)…

–А, весной я там был, в Томске, говорит, студенческий город…

-Лето обычно на даче (огороде, точнее) – продолжаю творческий отчет - обеспечиваю семью, и иногда вот удается слинять на природу. Страдаю тягой к бродяжничеству…

А вообще, продолжаю бубнить,   – я в запасе, майор, мол, из «конторы» Красноярского управления, технарь.

Дядя развернулся – гибкий, зараза – и удивлённо посмотрел на меня: - в такой глуши коллега? Я его успокоил Ежи Лецем – «человек совсем не одинок, кто-нибудь всегда за ним следит»… Хмыкнул, осклабился. 

Однако разговор-воспоминания стоило бы кончить немного раньше – я от погружения в файлы памяти несколько расслабился  – мол, как молоды мы были!,  а этого совсем не надо было делать – и как я шум шиверы не услыхал?  Да и бульканье от камешков рядом всегда забивает остальные звуки – вот и приехали.

Течение сбилось в одну основную струю, круто стало, к берегу не подойти – камни и скальные щёки. Смотрю вперёд – на берегу справа тот самый памятник погибшим ребятишкам. Хорошо, что я вспомнил, как в прошлый раз (тридцать лет назад!) осматривал я с терраски проход в шивере, и вроде левой стороны надо держаться. А как оно сегодня – бог знает.

Я не ахти какой хрон-водник. Порогов и прочих неоднородностей в русле не люблю. Обычно сплавляемся, чтобы порыбачить, не до спорта и покорения. Опыт хождения по спортивным рекам  минимальный.

 Кричу тёзке – въехали в порог, слушать, что я буду орать – шум большой от воды, плохо слышно – и делать все как проору – или купаться будем, даже ихтиандрами стать можем.

Как это там: «эй, чувак, ты слишком долго плавал…Я тебя успела позабыть.»

Ну, спортсмен есть спортсмен – сообразил, куда въехали.  Выразился  по поводу ситуации.   Есть от чего. Я бывал в подобных ситуациях, и хуже, не по доброй воле, – на Казырсуке, например, в Саянах, в порог влетели без разведки - и понимаю, что не смертельно, естественно, разве что лодку разбить может на камнях, и сами поплаваем.

Кстати, если вывалимся в воду - ору – плыть надо на спине ногами вперёд – если удар о камень, так ноги притормозят (хочется верить), хотя все это теория…

Уже не думаю, президент он или нет – залез в кузов (лодку) – тут уж выгребать надо.

А меж тем струя, по которой нас несет, бьет в левую «щеку», – надо отгребать вправо, а то прижмет к стенке, уйдём  под воду, там струя загибается под скалу. Ору, чтобы была скорость – надо грести, иначе руль не работает, - сообразил, что требуется, тёзка, и резво начал махать веслом. Разогнали лодку – хорошо слушается руля, отбились от скалы.

Небольшое уловце за  большим камнем, думаю, зайти в него надо, подрулил – лодку стало разворачивать носом в уловце, левый телемарк называется маневр. Чуть замедлилась скорость - можно осмотреться, куда дальше нырять.

Обычно операцию по проходу порога проделывают с берега – проходят по берегу вдоль порога, если мечтают по нему спуститься, и зарисовывают камни в створе, ход струи, места для страховки и прочие полезные вещи.

А тут ситуация аховая – все экспромт, все надо соображать, глядя с лодки – это не всегда оптимальная кочка зрения. Я знал, что порог около километра, тремя каскадами, и, если повезёт, мы такими «галсами» может, и проскочим. Хотя – как тут заранее-то планировать?

Лодка вышла снова на струю, чуть боком, подождали, пока ее поставит течение вдоль струи, подтабанили – снова налегли на весла. Я молчу (ну, может, чуть - в смысле, негромко - матерюсь, при волнении - грешен). Дядя сжал челюсти – сзади заметно, что жевательные мышцы напряглись. Но не дергается – сосредоточен. Молодец!

Блин! Ломанули байдару дном – внизу камень горбатый был – кто бы его видел!

Ага, думаю, если выплывем, потребую возмещение материального и морального ущерба…

Если выплывем!

В это время чуть слышен хлопок какой-то со стороны «группы товарищей» – я и забыл про них - и взревел двигун их. Сообразил, что налетел винт  на камень и шпонку срезало. Оглянулся – вижу, что ребятки схватились за весла и гребут к берегу, и лихо, надо признать, гребут – как торопятся алкаши в пивной ларек накануне закрытия.

Смотрю вперед – забыл уже про всё.

Впереди вижу – дохлый номер: поперёк на сужении русла плита скальная лежит, неровная, с камнем в центре, немного воды поверх неё, проходы по струям сбоку – на них не успеваем.

Вообще ничего не успеваем!

А! Хрясь – мы на плите, разворачивает нас течение, кладет на бок, и тянет вдоль плиты боком, оболочка трещит – как серпом этот звук. Вылазим! - ору – какая тут субординация! Выбрались, с трудом, держим лодку за привальный брус, вода чуть ниже колена – течение сильное, – сносит, скользкие камни. Я хоть в сапогах, еще стоять можно, товарищ босиком, кроссовки на полянке остались – стоять-то холодно, скользко, камни в тине и в каких-то водорослях. Ору, что надо тянуть лодку к краю плиты и развернуть её носом вверх по течению - иначе в неё не сядешь - прижмёт к камню. 

С трудом  тащим лодку против течения, она стала легче, понятно, без нас, но все равно течение давит. Тянем в сторону, чуть на глубину оттащили. Я держу её, Владимирович влазит, рукой держится за край камня, прижимая к нему лодку, чтоб не уплыть – я впал в байду – отталкивайся, ору.

Лодку стало разворачивать по струе, не получилось удержать её, да длина – почти пять метров - не позволяет вписаться меж  этих двух нижних камней – примочило её, бедную, как шлагбаум на переезде – аж трещит, прогнулась. Соображаю, что делать? Выйти невозможно – под нами глубоко уже, и торчать так до ледостава нет смысла. Начали веслами, руками – отталкиваясь от камней, как-то протягивать лодку, качать её корпусом. Стала чуть подаваться – ну, слава Богу, снесло с камней. В лодке вода – все-таки где-то пробили оболочку, понятно.

Снова втянулись в струю – вроде дальше ничего, камней ярых в створе близко не видать, по струйке вроде идём. Опять ору, чтоб грёб веселей, а то Владимирович от камней, которые сбоку от байды, стал весла поднимать, естественный рефлекс, чтоб не бить вёсла о камни - да скорости лодке это не добавляет. Я же один не выгребаю – течение быстрое.

На скорости лодка идёт нормально, только успевай нажимать педали руля.  Если лопнет рулевая тяга – хана, ибо неуправляемая лодка становится. Корпус лодки скрипит на свалах.

Бдю вперёд – да еще солнце в глаза, как обычно (см. выше) блики от воды, где тут что увидишь? Камни, которые из воды торчат - их сразу видно, по белым бурунам. А те, которые чуть под водой – те вода облизывает ровно, только чуть бугорок воды над ними – вот их-то и надо опасаться. Над ними воды – чуть, и байда дном по ним и скоблит, и если удар по стрингерам – опять пробита оболочка. А жалко ведь, лодка-то частная собственность, не колхозное добро. Вот и бдю.

   Струя разбилась камнями на несколько, одна часть подходит близко к берегу – крошечное уловце, но все ж войти можно. Все, кричу, шабаш, суши весла – идем к берегу, тут уж я и один выгребу.

Вывалились на галечный берег, чуть выше камни посерьёзнее – их, видно, ледоходом выдавливает вверх на берег. Что-то от напряга ноги дрожат, слаломщики хреновы…

Втащили байдару на берег чуть выше из воды, чтоб не снесло. Привязать ее не за что. Ну да, сбоку дыра на оболочке – видно, о тот камень ударило, вот язви его – как плыть-то дальше будем (с женой)?  Ну, да что дальше думать-то. Как отсюда нам линять – вот вопрос. С такой дырой дальше плыть нельзя, ремонтировать нечем – ремнабор вынули на поляне – «облегчили»!  Смотрю на Владимировича – тот штаны выжимает, ноги красные, как морда у Евдокимова после бани – река-то горная, водичка – как из холодильника.

Спасжилет тоже мокрый – набрызгало  у камней, разложили его на берегу – пусть подсохнет.

Спрашиваю – что дальше?

 -А что хлопотать? есть служба -СПБ – помнишь, поди, (уже на «Ты» – во прогресс- расту!) «девятка» называлась, вот пусть они и потренируются. Да и МЧС с нами.

Снял с поясного ремня пейджер - не пейджер, что-то похожее, с короткой спиральной антенкой, набрал кнопочками там что-то, я, было, потянулся поглядеть – радиоинженер же, не хухры-мухры, а он, как бы не заметив этого моего телодвижения, нацепил сию хреноту на ремень и снова со штанами хлопотать стал. Во, думаю, техника!  Ничо говорить в неё не надо – сама понимает ситуацию, поди еще подмигнула задорно – мол, не сцыте, ребятки – все о-кей!

Стал вдоль берега щепочки-палочки собирать, костерок замечтал я сделать – подсушиться надо, а то из-за скал сюда солнце не попадает, а без него свежо, мокрым-то. Да и мошка ест, язви её.

Насобирал дровишек немного, коряжку небольшую взгромоздил сверху. Спички в НЗ были, естественно, задымилось произведение, стали сушиться – хотя надолго этих веточек не хватит, а новых не достать – не лезть же на скалы!

Сидим, дышим дымком, чего-то ждем. Вроде  встревать с разговором  не совсем удобно, по понятным причинам. Я только заметил, что вот почти по «пятерке» прошли (с дуру). На что он совершенно справедливо заметил, что «с дуру» и по «десятке» можно пройти, а опасную ситуацию проморгали…

Я, естественно, энергично закивал головой, мол, как Вы правы, господин Президент!

Решил все ж поинтересоваться, что за сквозняк сюда в дикие места  их светлые головы занес – он удивлённо посмотрел на меня (во пень, думает, а еще из «конторы») - вы, грит, совсем без внешней информации, что ли?

Угу, ответствую, всю электронику только дома смотрим-слушаем, а то ещё и здесь жисть отравлять будет…

Хмыкнул, не иначе как про НТВ подумал.

   В общем, в Хакассию краткосрочно  отпуск проводить настроился Владимирович. Там остались снежные языки в районе прииска Орджоникидзевский. Есть возможность на лыжах покататься. А после Сергей  Кужигетович (или как его там) предложил оттуда по пути домой сюда дня на два завернуть– на тайменя поохотиться – у него тут корешок-рыбоинспектор (или охотовед) обещал президентскую рыбалку устроить. Я встрял: национальную? – нет, улыбается, президентскую. Вчера вечером прилетели, завтра в Новосибирск и далее домой.

Так что вот – тайменей ждём-с…

А время идет. Посмотрел на президентские часы – на правой руке как-то смотрятся странно – обычная  «Амфибия», без затей. Может, в тайгу только их носит, в отпуске? Штатные, из белого золота, швейцарские за $60 000 не рискнул взять? И правильно, народишко-то рядом жуликоватый, сразу приватизируют  - моргнуть не успеешь…

 Пятый час уже – ничо себе! а я-то думаю,  чо жрать-то охота? Так с утра и не жрамши… Хотя уж точно не до еды.

Лихорадочно соображаю, что дальше-то делать, так как секу – мое упущение, что нас затянуло в порог, хочу реабилитироваться (не посмертно, естественно).

Что-то товарищи спасатели не торопятся  извлекать Президента, может, поважней дела есть, например, шпонку заменить на винте…

Представляю, как там жена – поди пытают её, не служил ли я у Колчака – и когда замечтал умыкнуть президента?

Вот забота ей ещё, поди, испереживалась – я же всё время пугал ее этими Хомутовскими порогами. А они вот они – ещё тёпать по ним да тёпать. И никуда не деться – или нас по воздуху спровадят – как коров, в бомболюке…

Ждем - пождем. Чуть вроде зарокотало вдали – хотя при таком шуме порога и глюки могут начаться запросто. Однако нет – точно летит на нас стрекозка зеленая – вдоль реки идёт, сверху. Ни фига, такую железяку гонять – во керосину истратят!

Зависла над рекой напротив нас – кумекают, думаю, спасатели, язви их. А как тут изощриться – вертушка прямо над нами не зависнет, скала рядом. Не хватало, чтобы эти «спасатели» вместе с железом нам на головы просыпались – тут уж не знаю какой памятник надо будет ставить! А мы что – на средину реки, аки Христосы, выходить будем?

Я, конечно, переживаю, чую всю глубину своего падения - чего попёрлись вниз – видел же, что не выгребаем на плёс – и заканчивать турпоездку надо было. И слушать никого не надо – все ж на своей лайбе я капитан, или пуговица от кальсон?

Да что счас-то думать – раньше надо было. Homo sapiens…

Погремела железяка – улетела вниз по течению.

Владимирович говорит, что, наверно, счас та железяка водоплавающая приедет. Я, однако, спросил его, он видел когда-нибудь, чтобы та техника по порогам шастала? Задумался, осматриваться стал, даже вверх поглядел (про «черного ворона» чапаевскую любимую вспомнил, что ли?). Чую, скорбеть начал – не, говорит, не видел. Вот ежели бы на воздушной подушке…

-Ага, если бы еще ковёр – самолёт, думаю.

Костерок почти погас, молодец, хоть столько погорел – и на это не рассчитывали.

Стали мы тут сообща думать, как выбираться из этого нелепого положения: байду бросать не дело, а с ней – никак. Хотя и без неё – на скалы тут не залезть, круто, стенка почти – из-за неё и солнце только вечером увидим. А время  вон сколько – не заметили, как и день прошёл почти. Вот вам и экскурсия!

Стало постепенно солнышко из-за стеночки выходить, вроде веселее с ним – да и мошка не так  кусается. А то незаметно неприметно, а уши покусала – отмахиваться-то некогда было, пока в лодке музицировали, а тут и листика не сломать, чтобы от этой лютости отмахнуться. Только морду лица в дым суём, как кони в ночном.

Предлагаю, «времени не тратя даром – и царицу, и приплод тайно бросить в бездну вод», то есть попробовать сплавиться чуть ниже, и, если повезет – выйти на подпорожный плёс, или куда раньше, где есть к берегу подходы, и там ждать вызволителей (а мне еще жену и то барахло, что выложили из байды в президентском лагере).

Почесали репу – а, гори оно - авось пронесёт! - (в смысле – спустимся).

Вычерпал кружкой воду из байды, (клизма в оставленном рюкзаке, естественно), какой-то тряпкой (а не носочком ли жены!?) заткнул дыру в оболочке. Она ниже ватерлинии – и водичка вся туда с песней лезет. Шмутьё намокло все. Да и другие протиры в оболочке видно – поменьше дыры, но все ж и в них вода сочится. Весло каячное в лодке под ногами мешается – чего на берегу не оставил, когда облегчал байду?

Сдернули лодку в воду – соображаем, как выйти из нашего уловца, да чтоб сразу вдоль течения оказаться, а то опять по камням поскребём – вон они, радостные, рядом. Потихоньку загрузились.  Опять латы на тело – в путь!

В это время опять вертушка затарахтела – опять подлетают, что-то орут в мегафон, хлеб отрабатывают, но рядом порог и, естественно, ни черта не слыхать, да и двигун что тебе космический корабль ревет. Задрали лица вверх, показали на уши и на воду, покачали головами, мол, ни бельмеса не слыхать. Да и сквозняк от этой «стрекозы» – того и гляди унесет вместе с байдой к свиньям собачьим…

Оттолкнулись веслом от галечника, стало нас чуть разворачивать на струю – медленно табаним – разворачиваем корму, все – вошли в струю – ну, братья-славяне – вперёд!

 Гребём не торопясь, то есть не сильно – но чтобы скорость относительно воды была, чтоб, опять же, руль работал, и в то же время чтоб на скорости не налететь на камень. Пока делаем всё, как соображает каждый – без общей команды, да, впрочем, и так уже всё понятно.

  Владимирович сообщил (во весь ор) – камень большой впереди!

-         Вижу, ответил, правее пройдём его, а после резко влево, и, Бог даст, войдем в струйку левее вон того камня.

 Сказано – сделано. Во виртуозы – прошли, не задев ни камешка – всегда бы так…

   А, черт те в бок - на другой залезли – хорошо, что не на скорости, а то опять дыру затыкать. Корму стало заносить вправо – кричу, - попробуй веслом от себя от камня оттолкнуться! Ага, вроде сваливаем – камень скользкий и наклон к нам, так что успеваем…

   Заходим в левый поворот, течение убыстряется. Справа большой валун, вода бьёт в него бугром, сваливает  влево, в нашу сторону. Пытаемся пересечь струю, так как впереди по ходу торчит из воды застрявший между камнями ободранный ствол, похоже на ель, уже без коры, с короткими обломанными сучками. Все наши телодвижения ни к чему не привели, то есть идем точно под эту "расческу". Сделать уже ничего нельзя (умного), и посему я крикнул - табань! - и стал огребать назад, пытаясь затормозить лодку, чтоб хоть не на скорости воткнуться в ствол. Как при замедленной съемке - лодка точнехонько боком облизала тот стволик, сломав несколько сучков, и разодрав носовую часть оболочки - могло быть и хуже, хоть дно целое.

   В общем, с горем пополам, бодая камни, и все ж довольно споро – скатились по струйке до небольшого уловца.  Все ж полегче при большой воде, при меньшей бы все камешки облизали. Слева скальные стенки вроде незаметно кончились,  даже вроде полянки небольшой появилось над галечным берегом, да и из тайги на берег можно выйти, вроде. Отработали, кажись?

   Причалились, конечно, не как положено – носом против течения, а въехали в берег как попало, еле успели вытряхнуться и вытащить чуть байдару. Всё ж и тут достаточная скорость воды.

   Пришлось опять выжиматься, как-то мокрые стали, и не помню, как. Солнце уже прятаться начало за сопку, через часок уж и смеркаться начнет, все ж август, почти осень, да и горки довольно высокие, тень ложится сразу же.

 Спрашиваю дядю – что, ждать МЧС тут будем?

- Здесь вроде понижение скал, может, выход к берегу есть - сообразят, наверное.

   Вертушка больше не появлялась, только где-то затарахтело что-то непотребное на берегу.   

   Точно, не успели ноги размять – нарисовались наверху, над обрывчиком, «дети лейтенанта  Шмидта» – залопотали и руками махать стали (по привычке), спустились к нам, на самый берег. Я затаился, как мог, даже деревом притворился – зашибут, думаю, за инициативу. Конечно, смотрят октябрём – с Владимировичем в диалог вступают, интересуются прогулочкой. Он им спасжилет тут же всучил, сам в каске остался – втянулся, видно…

-Нормально, отвечает, только вот лодку пробили.

   Ну, думаю, счас будут составлять реестр и акт на возмещение -  где там, тупо посмотрел один тип – и так радостно: так это заклеить можно. Специалист по клеям, видно…

Чую, без ордена остался я и без новой байдары. Вопрошаю, мол – жену-то привезли али я теперь бобыль? Ржут, весельчаки наши – привезли, наверху она, и шмотки ваши с клизмой там же.

   Слава Аллаху (хотя про Аллаха можно и промолчать – ассоциации у Президента начнутся).

   Выразили удовлетворение, что их совет послушали – какой? возопил я - так мы вам с вертушки кричали, чтобы вы немного спустились ниже, сверху видно было, что сюда старая дорога подходит, понижение, удобнее вас вызволять.

Во, думаю, не мы одни мыслители! Ну, спасибо, братцы, за совет (да любовь)… А если б мы еще ниже проскочили – тогда как? До конца порога-то еще ой как далеко!

   Одним словом, выбросили наше шмутьё со своей чудо-железяки.   Спросили, может, надо чего, мол, спиртного – для сугреву, естественно?

  - Не, говорю, нам, староверам, нельзя!

Переглянулись озадаченно - шастают тут ненормальные…

Думаю, скорей бы занавес этому спектаклю, что-то подустал я.

   Владимирович подошёл, руку пожал, почти официально – хороший спорт, говорит – мобилизует…И шустро по-гусиному потяпал к железяке, народишко тоже, спотыкаясь и подпрыгивая на галечнике, стали забираться во внутрь.

   Ну, как говорится, ямщик тронул – лошади понесли. Уехала стая товарищей.

   Das wird dir eine gute Lehre sein… (Это будет тебе хорошим уроком…) - сказал бы тезка на втором родном.

Как там, у Губермана: …Мой разум честно сердцу служит,

                                           всегда шепча, что повезло,

                                           что все могло гораздо хуже,

                                           ещё херовей быть могло…

 

    Остались мы с женой на полянке, у «разбитой» байдары, живы-здоровы, а супруга, чую, еще и сытая – не пожалели там харча президентского – накормили сердешную, и с собой с барского стола трохи выделили, благодетели.

   Подождали чуть, пока затих треск и тарахтенье – стали лагерь на ночлег разворачивать.

   Стаскали сгруженные с железяки шмутки вниз, к байдаре. Разобрали рюкзаки, стали трясти барахло, сушить, что намокло – повседневная работа перед ночевкой. Завтра с утра надо вот байду штопать, деться некуда.

   И опять сиюминутные заботы полностью отодвинули пережитые хлопоты в дальний угол памяти, жизнь не остановилась, однако.

   Рядом шумела шивера, перекатывалась вода через камни.

И наступил вечер, и была ночь…

   Под утро снился какой-то лысый грузин с моноклем…

   К   дождю, наверное.

 

2001 г. КВН                                          Кротенко  Владимир                            Томск